Верни Мою Душу (СИ) - Страница 35

Сон не придал сил. Даже наоборот, скорее отнял. Вероника не помнила, что ей снилось. В памяти всплывал только тот дом в огне. И всё. Ничего не значащие обрывки сновидений.

Дни пролетали незаметно. Горе прибило Веронику: время растянулось для нее в тусклую бесконечную полосу. Кто-то звонил, выражал свои соболезнования, кто-то заглядывал в гости. Хорошо, что рядом была мама, которая взяла дела в свои руки. Похороны взялись устраивать друзья Николая. Понимая состояние невесты их покойного друга, они не трогали её, предпочитая обсуждать все с Ольгой или родителями Николая.

Так прошло несколько дней. Не успела Вероника и опомниться, как обнаружила, что стоит перед настенным зеркалом. На ней черное платье до колен, черные туфельки. Январь выдался капризным, снова потеплело, солнышко стало даже припекать. Вероника собрала волосы в аккуратную прическу и замерла от неожиданности… Прохладный ветерок, проникнувший в квартиру через щель в окне, коснулся кожи. Легкое, даже чуть игривое прикосновение к шее, невидимые пальцы скользнули по её спине. Мелкая дрожь пробежала по телу; Вероника тотчас обернулась — в комнате никого, кроме нее, не было.

— Показалось, — пробормотала она, передергивая плечами, чтобы сбросить неприятное ощущение чужого присутствия. — Просто показалось.

Николая хоронили на Северном кладбище. Глядя на пузатый белый автобус, по бокам которого шла ярко-зеленая полоса, Вероника на секунду испытала чувство дежавю. Такое уже было когда-то. Был и этот автобус, были и эти люди, и похороны…

— Всё в порядке, милая? — к ней подошла Ольга, положила ладонь на плечо дочери.

Вероника кивнула:

— Да, мам. Всё хорошо, — мать взяла её под локоть, и они обе направились к автобусу.

Обещали теплый и ясный день, но когда они подъехали к Северному кладбищу, небо было всё еще затянуто серой обесцвеченной пеленой. Пошёл мелкий снег. Деревья отбрасывали на широкую дорогу блеклые кривые тени.

Это было странно. Всё было для нее странно, будто не взаправду. Она шла сразу за гробом, продолжая держать в своих ладонях руку матери. По сторонам старалась не смотреть, больше себе под ноги. Песком был посыплен асфальт, сейчас он перемешался со слякотью, снег сохранился на обочине, где-то ярким желтым пятном выделялись выброшенные искусственные цветы…

Они зашли на кладбище. Вероника обвела взглядом припорошенные белым, нетронутым снегом могилы. Мелькнула неожиданная мысль: «скорее ей здесь место, чем Николаю…». Девушка встряхнула головой, прогоняя её. Процессия медленно двинулась вглубь, к тому месту, где Николай будет похоронен.

Ничто внутри не шевельнулось. Вероника равнодушно наблюдала за тем, как его предают земле. Она подошла ближе, швырнула горсточку холодной земли и отошла. После того, как перед надгробием стал возвышаться небольшой холмик, пару коллег Николая по работе взяли слово. Они говорили о том, что несправедливо, что такой замечательный человек покинул их так рано. Вероника даже не слушала их. Многие из этих людей отвернулись от них, когда Николай заболел. Она осталась, родители да парочка друзей. Они ничего не говорили, только слушали молча.

Вскоре все засобирались обратно — поминки проводили родители Коли у себя дома. Было холодно, снег пошел сильнее. Поднялся ветер. Вероника почувствовала, как Ольга тянет её обратно.

— Подожди, еще минуточку. Дай мне немного времени.

Женщина кивнула и оставила дочь одну. Подняв воротник, чтобы защитить горло, Вероника стояла перед свежей могилой, засунув руки в карманы. И мысленно прощалась… От порыва ветра, швырнувшего ей в лицо мелкую снежную крупу, из глаз потекли слезы.

— Сожалею вашей потере, — раздался за спиной учтивый голос.

Вероника вздрогнула от неожиданности. Обернулась — в паре шагов от нее стоял мужчина, одетый в черное пальто. Ярким пятном выделялся на шее светлый шарф. У него были темные волосы, в которых белел крупными хлопьями снег. А лицо… Вглядываясь в его резковатые черты, Вероника поймала себя на мысли, что они ей знакомы. Как и низкий голос. Как и внимательный взгляд темных, почти черных глаз.

— Простите?

— Сожалею вашей потере, — повторил он.

— Спасибо, — поблагодарила она, продолжая разглядывать незнакомца (или все-таки знакомца?). — Мы с вами не знакомы, случаем?

— Вряд ли, — ответил он.

— Вы мне кажетесь очень знакомым…

Он провел ладонью по гладко выбритым щекам и пожал плечами с чуть виноватой улыбкой.

— Может у меня лицо такое… Всем запоминается.

— Да нет… Не совсем, — мотнула головой отрицательно Вероника. — Простите, я в последние дни сама не своя…

— Ничего страшного. Оно-то и понятно, — в мгновение ока у него оказалась две красные гвоздики в руках — он положил их у могилы Николая.

Вероника потерла глаза. Даже и не заметила, что он держал их всё это время в руках.

— Как вас зовут? — спросила Вероника, дыша на замерзшие ладони. Она оставила перчатки в автобусе.

— Люциус. Я работал с вашим мужем, правда недолго… Жаль, что так вышло.

— Да, мне тоже.

— Но вы справитесь, Вероника, — он неожиданно повернулся к ней, прищурил темные глаза. — Я знаю, — взъерошил короткие волосы, стряхивая снег.

Вероника не нашла, что ответить, кроме тех слов, что за сегодня были многими произнесены:

— Он сейчас в лучшем мире…

И эта до боли знакомая жесткая усмешка заиграла на его губах. Вероника почувствовала тонкий укол страха.