Верни Мою Душу (СИ) - Страница 37

К оглавлению

37

— Просто прекрасно, — выдохнула шумно Вероника. — Ну, давай… Пожалуйста…

Но не смотря на её попытки, машина не завелась. Вероника откинулась на сиденье и раздраженно откинула свисающую на глаза прядь волос. Здорово. Не хватало еще и застрять за городом, в такую мерзкую погоду.

Тут в окошко постучались. Люциус. Вероника приоткрыла дверь — окно не опускалось. Наверное, тоже замерзло.

— Не заводится? — спросил он участливо.

— Да. У нее порой такое бывает, особенно, когда мороз…

— Так может вас подвезти?

Вероника кивнула.

— Было бы замечательно, — она подхватила сумочку и выбралась наружу. Вздрогнула от прикосновения холодного ветра. Подняла воротник пальто. Да уж, ближе к ночи, метель разыгралась не на шутку.

Щелкнула сигнализация, и Вероника поспешила за Люциусом. В салоне пахло кожей и табаком. Было тепло. Вероника стянула перчатки и подышала на замерзшие ладони.

— Спасибо.

Он включил печку сильнее и спросил.

— Где вы живете?

Она назвала адрес. Машина плавно тронулась с места и покатилась по пустой ленте дороги. Вскоре кладбище осталось позади, скрылось за пеленой снега.

Ехали они в молчании. Люциус включил плеер — заиграла неспешная мелодия. Вероника узнала ее сразу — Nick Cave and The Bad Seeds.

— Нравится? — полюбопытствовал мужчина, заметив, как оживилась молодая женщина.

— Да. Одна из моих любимых групп.

Он сделал громче. Вероника зашевелила губами, беззвучно подпевая низкому, чуть хрипловатому голосу Ника.


Pass me that lovely little gun
My dear, my darling one
The cleaners are coming, one by one
You don't even want to let them start
They are knocking now upon your door
They measure the room, they know the score
They're mopping up the butcher's floor
Of your broken little hearts
O children
Forgive us now for what we've done
It started out as a bit of fun
Here, take these before we run away
The keys to the gulag
O children
Lift up your voice, lift up your voice
Children
Rejoice, rejoice

Вечерний город был пуст и безлюден. В такую погоду все предпочитали сидеть дома. Они доехали быстро — не прошло и двадцати минут.

Автомобиль скользнул на узенькую улочку, затем во двор и замер у двери второго подъезда.

— Вот, мы и приехали, — объявил Люциус.

— Спасибо большое. Без тебя я бы осталась там… Замерзать.

— Рад был помочь.

Вероника повернулась было к дверце, потянула на себя ручку и буквально окаменела, услышав:

Острая тоска, смешанная с твоей горькой безысходностью, мышонок. Ты как всегда очень аппетитна, даже в такой тяжелый для тебя момент, — голос раздался прямо над ухом, горячее дыхание обожгло кожу. — Ну, что ты, Вероника? Всё также отчаянно цепляешься за своего ненаглядного. Давно пора идти дальше, глупый мышонок… Хочешь я помогу забыть твоего Николая? — сухо рассмеялся.

— Что ты сказал? — она ошарашенная повернулась к Люциусу.

Тот недоуменно посмотрел на нее — неожиданная реакция Вероники его удивила. И мужчина осторожно повторил:

— Я спросил, не против ли ты куда-нибудь сходить со мной.

Вероника тряхнула головой, прогоняя отголоски холодного насмешливого голоса. Потерла виски со словами.

— Да, конечно. Прости, мне сначала послышалось другое… Совсем другое. Запиши мой номер, и мы созвонимся на днях, — продиктовала свой мобильный, а спустя пару минут выбралась в зимний вечер.

На внезапно Вероника ослабевших ногах добралась до подъезда, поднялась в квартиру и в прихожей рухнула на кушетку. В голове всё еще крутились эти слова. Вероника тихо их повторила:

— Мой маленький глупый мышонок… Глупый мышонок…

Глава 4
Ты только не бойся, мышонок

Ты ждешь его как завершения сна,

Что тихой поступью приходит в полночь.

Но точно знаешь — ты всегда одна

И, что проснувшись ничего не вспомнишь

А сны твои — зеркальное окно,

И тени в нем размыты и неясны,

И по утрам по-зимнему темно

И звуки дня невнятны и опасны…

Но он придет, и станет тяжкий сон

еще длинней, тревожнее и тоньше.

Но, вдруг проснувшись, ты однажды вспомнишь…

Ты вдруг поймешь, кто он.

Lutien.

Вероника с сомнением смотрела на темную тетрадь, найденную среди вещей Николая. Чистая. Он не успел ничего написать. И сейчас женщина сидела, глядя на нее и задумчиво крутила ручку в пальцах. Затем открыла и неуверенно начала.

...

«Сегодня седьмое января. День выдался довольно холодным…

Даже не знаю, с чего начать. Привет, дорогой дневник? Хаха. Никогда раньше не доверяла бумаге то, что царит на душе. Но мне надо, надо рассказать об этом хоть кому-нибудь… Вылить сюда, потом же закрыть тетрадь и на некоторое время забыть о своих тревогах.

Люциус. Вот, кто меня беспокоит.

Все равно не могу отделаться от ощущение, будто мы ранее знакомы. Оно продолжает преследовать меня. Зачастую наблюдая за его жестами, меня охватывает дежавю. Было, видела, но где, когда…

А, к черту. Вряд ли это имеет значение.»

...

«Двенадцатое января. Наши встречи стали чаще. Слишком рано, чтобы что-то точно говорить».

...

«Двадцатое января. Мне сегодня снова снились эти странные сны. Я думала, что они прекратились, но нет… Всё началось сначала: горящий дом, мальчик, Николай. Без понятия, откуда это всё берется.

37