Верни Мою Душу (СИ) - Страница 45

Вероника открыла первую коробку. Здесь была посуда. Набор, который ей когда-то подарила мама Николая. Когда он еще был жив и они планировали свадьбу… Милая женщина. После его смерти они перестали общаться. Смерть либо сближает людей, либо отталкивает их друг от друга.

Сначала она услышала его шаги, потом почувствовала, как Люциус прижал ее к себе, обняв. Тихо спросил с долей раскаяния.

— Ты расстроилась из-за этой комнаты?

Вероника вдохнула терпкий запах его одеколона. Хороший, он ей нравился. Она вообще заметила, что Люциус предпочитал ароматы с горькой ноткой. Под стать его характеру.

— Нет, просто… Она мне напомнила кое-что. Не обращай внимания.

Когда он такой, ей хорошо. Каким-то образом ему удается преображаться в заботливого мужчину, ласкового, нежного, и это заглушает тот страх, который просыпается порой в его присутствии. Он как переменчивый дикий зверь, то убирает когти и ластиться, то резко может щелкнуть зубами над ухом.

— Не обращать внимание на что?

— Просто порой мне снятся странные сны, — и Вероника почувствовала, как Люциус напрягся. Иллюзия покоя пропала — внезапно ей стало неуютно в кольце его сильных рук. — Я смутно их помню. Ничего особенного, просто вот вспомнила…

Он молчал, что-то обдумывая. Порой Люциус слишком остро реагировал на некоторые мелочи. Вероника же успокаивающе сжала его ладонь. «У него они всегда прохладные», — рассеянно подумала она. — «А порой ледяные… Странно».

— Если так дело обстоит, я могу выбросить эти вещи. Сделаем там зимний сад. Или еще что-нибудь. Хочешь?

— Не надо. Просто закрой её.

— Как скажешь, Вероника, — он осторожно убрал ее густые волосы на одну сторону, открывая тонкую шею. Нежно поцеловал и ощутив, как женщина прижалась к нему, лукаво поинтересовался. — Хочешь, могу помочь развеять твое беспокойство? — горячее дыхание коснулось спины, вызывая приятную дрожь, и Вероника кивнула.

— Хочу.

Он медленно потянул вниз молнию ее платья. Спустя несколько секунд ткань упала к ногам Вероники. Мужчина же развернул её к себе и впился жарким поцелуем в ее губы.

Так они стали жить вместе. Вроде не жизнь, а сказка. Он был готов исполнить любой ее каприз, любое желание, купить что угодно, стоит только Веронике захотеть. Ласковый и нежный, но порой в его взгляде проскальзывало что-то холодное… И в такие моменты Веронике казалось, будто он наступает себе на горло. Делает что-то непривычное. Глупости, конечно. Просто Люциус сложный человек. Вот, и всё.

— Ты меня что боишься? — как-то спросил он однажды.

Дело было после ужина, когда Вероника убирала со стола, а Люциус ей помогал. Они уже две недели, как переехали в новую квартиру и начали потихоньку обустраиваться.

— Нет. С чего ты взял?

Он с улыбкой ответил, что ему, наверное, показалось. И больше подобных вопросов не задавал. Просто смотрел порой так… Так, что становилось неуютно, а порой злился безо всякой на то причины. Да, действительно сложный характер.

Все оказалось намного сложней, мышонок. Я переиграл эту партию. Расставил по-другому фигуры и сменил декорации. Теперь я даже играю белыми. Но все, ты продолжаешь меня обыгрывать.

Почему?

Не знаю.

Мне нравится, когда тебе хорошо со мной. У твоих эмоций тогда особенно приятный вкус. Сладковатый и сочный. Тебе хорошо, и мне тоже становится. Но иногда через все это проскальзывает страх. Этот вкус я узнаю из многих. С привкусом железа, что еще долго оседает на языке. Ты продолжаешь меня бояться. Не смотря на все перемены.

Я делаю все, чтобы ты была счастлива в этом причудливом сне. Но видимо любовь не покупается подарками и лаской. Странно, да? Это намного облегчило бы мне задачу.

Но тот, кто выдумал это чувство, не искал легких путей.

Я тоже, мышонок.

Люциус засыпал только тогда, когда Вероника была рядом. Иногда он зарывался лицом в ее волосы и лежал так неподвижно несколько секунд. Будто искал защиты или может внутренних сил. Именно в такие моменты он казался Веронике очень одиноким и несчастным, нуждающимся в опоре… Она не знала, откуда берется это чувство. Но интуиция подсказывала — оно действительно так.

Порой его мучила бессонница. Тогда он, чтобы не беспокоить Веронику, уходил в кабинет, зажигал свечу, садился в широкое кресло и долго смотрел на пляшущий на фитиле огонек. Думал о чем-то своем. А о чем? Сложно догадаться. Его мысли всегда были от нее скрыты.

Однажды Вероника спустилась к нему. Замерла на пороге — Люциус даже не поднял на нее взгляд. Все его внимание приковал к себе оранжевый лепесток огня. Тогда женщина шагнула к нему, коснулась его руки… Но тотчас отдернула пальцы.

— У тебя ледяная кожа.

— Да? — рассеянно отозвался он. — Может быть…

— Подожди… — Вероника дохнула на свои руки и стиснула его ладонь, в надежде согреть своим теплом, — ты весь ледяной! Тебе холодно? Может, ты заболел? Температура есть? — беспокойство спросила она. — Что в этом смешного? — раздраженно отозвалась, поймав его насмешливый взгляд.

Ее тревога развеселила Люциуса. Он тонко улыбнулся, с каким-то отчаянным весельем глядя на нее. Женщине стало не по себе.

— Мне постоянно холодно, мышонок, — Вероника замерла, глядя в его темные глаза. Что-то знакомое сейчас проскользнуло. Что-то… — Постоянно.

— Я принесу одеяло. А завтра поедем к врачу. Сейчас подожди, — подорвалась было со своего места, но сказанным им в следующую секунду слова заставили ее остановиться.